Взять меня на работу – это прибавить себе головную боль. Нет, работник я, конечно, ответственный, добросо-вестный и творческий, но… неординарный и своеобразный.
Лето 1992 года. Состоялись премьеры «Ассы», «Унесенных ветром», «Русского дома», «Ночного портье»; прошли фестивали «Окно в Европу» в Ударнике, «Фестиваль некупленных фильмов» в Подольске, «Золотой Дюк» в Одессе, ММКФ, естественно, в Москве. Позади «Анатомия ненависти» и «Неделя совести».
Но сейчас я месяца три или четыре ничего не делаю, нигде не работаю, сижу (или, большей частью, лежу) дома. Мне хорошо, но меня все донимают. Никто не может поверить, что я могу сидеть столько времени без работы.
Звонит Лева Гущин: «Сашка Вайнштейн сейчас орга-низует «Кубок Кремля», он – московский директор, и ему для пресс-центра нужны люди. Пойди». «Лева, ну ты понимаешь, где «Кубок Кремля» и где я? К спорту я никогда в жизни не имела никакого отношения, а спорт ко мне. Что я могу там? Пресса специфическая…».
В общем, несколько дней мы препираемся. «Ну, что тебе стоит? Это же рядом с тобой – «Олимпийский», просто перейти улицу. Ну, пообщаешься с Сашкой. Пойди».
Действительно, почему бы мне не прогуляться? Вайнштейна я знаю еще со времен «Московского комсо-мольца», где он был внештатным корреспондентом, писал про спорт. Потом мы встретились в конце марта 1988 года накануне премьеры «Ассы» в Доме культуры МЭЛЗ (Московский электроламповый завод), где он был директором ДК. «Ассу» должны были показывать в «Ударнике», но испугались – такой фильм и в кинотеатре напротив Кремля... Дальше ни один кинотеатр на длительную премьеру (а предполагалось, что показ должен идти две-три недели) не соглашался. А МЭЛЗ, т.е. именно Саша Вайнштейн, согласился. В 90-е он продюсировал первые мюзиклы в России – «Метро» и «Notre Dame de Paris». С 1995 по 2003 год был президентом ЗАО «Информационно-издательской компании «Московские новости»».
В общем, известный человек – Александр Вайнштейн. А в 1992 году, когда спустя 4 года после «Ассы» мы встретились снова, Саша третий год был исполнительным директором теннисного турнира «Кубок Кремля». Очередной – третий – «Кубок Кремля» должен был состояться в ноябре 1992-го.
Разговор был недолгий. «Подумаешь, к спорту ты не имела отношения… Руководитель пресс-центра знает язык, знает спорт, знает журналистов. Он и будет проводить пресс-конференции, а ты, его заместитель, – делать все остальное». А все остальное – это что? Аккредитации, организации пресс-конференций, отслеживание публикаций – это все понятно. Но мне же скучно. «Давайте тогда выпускать каждый день газету». Саша был согласен: «Хорошо, будем выпускать каждый день газету». Восемь полос, формат А3, в 2 краски. Солидная газета с приличным бюджетом.
Поехали в типографию «Московской правды», подписали договор. Они его подписали, можно сказать, не глядя: восемь дней, восемь номеров газеты, предоплата за бумагу, за тираж, за печать. Тогда, в начале 90-х, таких желающих выпускать каждый день газету на своем мероприятии было много. Но обычно больше одного номера никто не делал. В типографии были уверены, что восемь газет в договоре – для проформы.
Штат спортивных журналистов набрать было не сложно. Фотографов задействовали, в основном, из ТАСС. Компьютеры у нас были – и для набора, и для верстки. А вот технический персонал состоял, в основном, из детей сотруд-ников турнира. Те, кто помладше, конечно, тексты не наби-рали, а были разносчиками газет. Сыновья Левы Гущина, Саши Вайнштейна, Натальи Гольдиной (известной среди моих друзей, как Пешка), дети многих других знакомых и родственников.
Рядом с кортами был VIP-ресторан, куда ходили почет-ные гости. Организован он был по принципу шведского стола.
В какой-то момент я вхожу в этот ресторан. В это же время чуть впереди идет Саша Вайнштейн. А навстречу, из рес-торана, выходят секретарша Вайнштейна и ведет за руку сына Саши. Видимо, они уже пообедали. Саша Вайнштейн моментально оценивает ситуацию, и понимает, что сейчас будет сцена, и лучше, чтобы эту сцену разыграл он, а не я. И он начинает кричать на свою секретаршу: «Ты что?!
Ты не понимаешь? Зачем ты его сюда привела? Он здесь не мой сын, он здесь Наташкин разносчик газет!». Так что мне эту мизансену уже не разыграть.
Набирала текст шестнадцатилетняя дочка главного бухгалтера. Уже глубокий вечер, а текст еще не принесли. А его еще надо отредатировать, а потом отдать корректорам, сделать верстку газеты. А мама девочки закончила свою работу уже в четыре часа дня (потому что основная работа у бухгалтера до и после мероприятия, а пока шел турнир – минимальные выплаты и подписи бумажек). И вот бедная мама сидит до двенадцати, до часу, до двух ночи, ждет, когда освободится ее дочка, чтобы отвезти дочку домой. Кажется, я всем устроила веселую жизнь. Но при этом все «загорелись», всем нравилось.
Газета получалась живая, интересная. Была регулярная рубрика «Прогноз» – кто как сыграет в текущий день. Его делали одна из наших ведущих спортивных журналисток Н. Быканова и Юджин Скотт, в прошлом американский теннисист, а на «Кубке Кремля» - директор. И каждый день счет менялся то в пользу нашей журналистки, то в пользу англичанина. Естественно, ежедневно были репортажи с пресс-конфе-ренций, материалы непосредственно с матчей. Было много фотографий, в том числе и зрителей, а среди зрителей были и Ельцин, и Коржаков, и Тарпищев, и актеры, и другие публичные люди, и знаменитости. Были и интервью с ними.
Одну полосу, как правило, отдавали под рассказ о какой-то службе – служба питания, транспортная служба, их много на каждом мероприятии. Как правило, их не замечают. И отдельно была полоса про спонсоров. Она у нас выхо-дила каждый день разным цветом – желтенький, зелененький.
Одним из спонсоров турнира была Pepsi Cola, и в какой-то момент, уже после турнира и по совсем другому поводу, мы с ними встречались. Я говорю: «Мы давали вашу рекламу» – «Какую нашу рекламу? Мы не давали никакой рекламы, вы не имеете права давать нашу рекламу!» – «Вы же были спонсорами «Кубка Кремля»?» – «Да». И я им пока-зываю один из номеров нашей газеты. А правила таковы, что рекламодатель всегда утверждает рекламу. Тут же получается реклама, которую они в глаза не видели. Мы ее нарисовали и поставила в одном из номеров. Этот номер был «зеле-ненький», т.е. спонсорская полоса была зеленого цвета.
Я показала эту газету и уже убираю. И вдруг руководитель рекламной службы российского отделения Pepsi, а такие люди очень себя уважают и ценят… И вдруг он так: «А можно мне вот этот зелененький…», в смысле подарить, на память ему оставить. Это было трогательно. Но это уже было потом.
Набрать материал на любом мероприятии можно на газету, на книгу, на заметку в пять строк – это не проблема. Проблема придумать, как все это должно быть. Чтобы было свое лицо, которое запоминается. И действительно это все было. Причем свое. Даже своя эмблема – такой «бегающий» желтый мячик.
Сама газета собиралась поздно ночью. Я отвозила материал в типографию, потом там была какое-то время, подписывала готовые полосы, где-то в пять-шесть утра уез-жала, пару часов спала, приезжала в «Олимпийский», и мы уже начинали заниматься новым выпуском. На турнир газету привозили к обеду, когда начинались самые популярные матчи. Газета была очень востребована зрителями. Тиража не хватало.
Бригада, работающая в пресс-центре, получалась разномастная. Весь пресс-центр одели в форму. Благо, у Куб-ка масса спонсоров. Из привезенной экипировки подобрали кроссовки, специальные майки с надписями.
Одним из спонсоров была израильская фирма, которая хотела поставлять на российский рынок соки. И они привезли эти соки на турнир. К тому времени у меня уже лет десять как была язва. И натуральные соки она не выносила. То есть, я могла пить кока-колу, растворимый кофе, курить сигареты – язва никак не реагировала. Но стоило мне выпить натуральный сок, как тут же начиналась резкая боль. Так вот, у них были соки натуральные. Это было на мне проверено.
Главным спонсором, хозяином «Кубка Кремля» был иранско-азербайджанский швейцарец Сассон Какшури, кото-рый жил в Швейцарии. Его большое семейство - брат, жена, много детей, папа, мама – все приехали.
Сассон был важный и занятой. То они с Ельциным рядом сидят, то он еще с кем-то высокопоставленным обща-ется. Что и как происходит с нашей газетой, он, казалось, не очень интересовался. А вот его жена – интересовалась. И жало-валась Саше Вайнштейну на меня, что, мол, неправильно делается газета. Про все службы написали, и уже про водителей, и про кухню. А как же про нас, про спонсоров? Мне Вайнштейн пересказывает. Говорю: «Подожди, будет».
Вообще, конечно, товарищ Какшури, как один из руководителей турнира, на страницах газеты присутствовал еже-дневно. На первой полосе в каждом номере публиковалась его колонка с фотографией и автографом. Эту колонку на самом деле писала Аня Черняховская. Она хорошо знала английский. Каждый день она приходила к Какшури, брала у него пару-тройку фраз на тему следующего выпуска, согла-совывала основную идею и писала текст (об игре, о спорте, отношениях между людьми и т.п.). Все уже привыкли, что газета – это очень важная вещь на этом празднике жизни, на этом турнире. Какшури сидит с Вайнштейном, а то и с Ель-циным. Подходит Аня, требует внимания, Какшури сразу переключается…
А параллельно с написанием колонки Аня собрала материалы про всю многочисленную семью Какшури – про детей, родственников. И, естественно, подбирались фотографии. И вот самый последний номер, который должен был выйти, вот два человека, которые вышли в финал, их фотографии, между ними знак вопроса. И здесь, в последнем номере, уже не полоса, а четыре полосы посвящено семейству Какшури.
С этим очередным, тем самым, где про семью, номером, приезжаю в типографию. А это уже в ночь на воскресенье. Пока это был понедельник, вторник, среда, четверг и пятница, то у типографии вопросов не было. Но в понедельник никакие газеты не выходят, поэтому в воскресенье типография закрыта, там никого нет. Естественно, всех разбудили, вплоть до директора. Но включать станки для печати мизерного для них тиража они не торопятся.
Я говорю: «А договор? А неустойка?». Они просто в шоке. У них ничего не заряжено, надо запускать машины, надо вызывать людей. И они понимают, что будут в полном прогаре в любом случае. Потому что, договариваясь на какую-то сумму, они были уверены, что издадут два номера, а тут они уже восьмой делают. Да еще надо в выходной день запустить этот огромный комплекс!
Но пришлось запускать, никуда не денешься – «Кубок Кремля», Борис Ельцин, финал. Запустили. Историю про семью опубликовали. А у них счастья… Никогда в таком объеме, так по-доброму, с фотографиями с двух турниров про них не писали. Это было очень трогательно.
Но это еще не вся история с Какшури. Заканчивается у нас работа, я подвожу итоги, рассчитываем гонорары, отправ-ляю ведомость в бухгалтерию. А там – фамилия владельца. Он же в каждом номере публиковал авторский материал, гонорар: 243 рубля 17 копеек за вычетом всех налогов, пожалуйста, распишитесь.
Всю эту ситуацию мы долго ему объясняли, надо было переводить, по-русски он не очень сильно понимал. Когда понял, говорит: «Я думал, что я на этот турнир трачу деньги, а я, оказывается, заработал! Я первый раз расписался в ведомости».
Дальше он меня вызывает, открывает коробочку и дарит серьги в виде сердечка. Здоровые, одеть невозможно. Я улыбаюсь, чтобы человеку сделать приятно, уши у меня проколоты, я их воткнула. Я понимаю, что это единственный раз, когда я их надела. Он говорит: «Но вы только никому не говорите, что это я вам подарил». Через какой-то момент подходит секретарша Вайнштейна и говорит: «Знаешь, что у тебя в ушах? Это же чистое золото». Тут я была сильно удивлена, потому что носить золото в таком объеме и размере у нас в тот момент как-то было еще не принято. Ну, если это не золотые цепи у малиновых пиджаков.
До конца турнира оставалось два или три дня. Сидим в VIP-ресторане с Левой Гущиным и Валей Юмашевым. «Все, Наталья, заканчивай здесь, у нас в «Огоньке» реклама в полный ноль, ничего нет, мы хотим, чтобы ты этим занялась, тебе надо завтра туда выходить».
Завтра, конечно, не получилось. Я очень не люблю, когда мне не дают доделать что-то до конца. «Доделаю, сдам, потом к вам». «Нет, ты не понимаешь, журнал…». Но не убедили. Потом я поняла, что и Валя, и Лева меня знали доста-точно хорошо, но для утверждения на редколлегии надо было показать, что я действительно тот, кто нужен.
И одно дело, человек полгода нигде не работает, хотя до этого проводил совместное с «Огоньком» мероприятие – «Анатомия ненависти», например, но это было уже год назад. А тут можно сказать: «Вот, вчера она была на «Кубке Кремля».
Так этот проект для меня оказался поворотным. Через неделю я работала директором рекламного агентства «ОГРЕ», название которого легко расшифровывается - ОГонек РЕклама. Это был уже четвертый или пятый раз, когда Лева брал (или рекомендовал) меня на работу. Конечно, взять меня на работу – это прибавить себе головную боль. Хотя для меня лично это оказалось очередным крутым и удачным поворотом.
Но и наша газета сыграла большую роль в турнире. Потом выяснилось, что даже на Уимблдоне выходят всего три или четыре номера турнирной газеты, в основном с расписаниями и результатами. А уровень нашей, которая вышла в итоге восемь раз, был намного выше. А Саша Вайнштейн стал еще и директором фирмы «Юнайтед Тим Интернешнл» (Москва), издававшей газету «Новости Кубка Кремля» и другие спортивные материалы.
